«Невозможно покинуть Гренландию прежним. Забыть её тоже невозможно».
«Арктика поражает не только своими видами — это совершенно иное чувственное переживание. Здесь даже тишина способна звучать оглушительно».
«Арктика поражает не только своими видами — это совершенно иное чувственное переживание. Здесь даже тишина способна звучать оглушительно».
Вы посетили все города Гренландии. Что для вас значит это путешествие?
Ариэль: Я всегда стремлюсь доводить начатое до конца. Поэтому я — одна из немногих иностранцев, и одна из редких американцев, кто побывал во всех городах Гренландии. С каждой новой поездкой я всё яснее понимала: внешний мир почти ничего не знает о Гренландии, кроме стереотипов об айсбергах и изменении климата. Но чем дальше я уезжала от привычной цивилизации, тем ценнее становился опыт. В отдалённых городах я открыла для себя совершенно иной уклад жизни — и это изменило меня.Мы всегда говорим: «Невозможно покинуть Гренландию прежним. Забыть её тоже невозможно».
Какие моменты из жизни дикой природы запомнились вам из ваших путешествий по Гренландии?
Ариэль: Очень много! Я наблюдала, как белый медведь крадётся за тюленем с безопасного расстояния. Однажды я оказалась всего в трёх метрах от медведя — вместе с моим спутником-охотником на снегоходе. Я видела, как северное сияние танцевало над охотничьим лагерем инуитов, делилась едой с семьёй в отдалённом посёлке. Даже не знаю, с чего начать, когда речь заходит о местной жизни. Я видела, как добывают белуху, и этот опыт вдохновил меня на создание небольшого фильма под названием «Трудно услышать шёпот». Он о том, что многие люди не понимают права коренных народов на охоту. Сила инуитов не в громких заявлениях, а в тишине, потому что здесь, чтобы выжить, нужно слушать окружающий мир. Быть «громким» в Арктике бесполезно.
Звучит как очень интересный проект. Можете рассказать об этом подробнее?
Ариэль: Конечно! Проект был посвящён тому, как стремительная модернизация Гренландии и переход к рыночной экономике лишили охотников и их бесценную мудрость ощущения собственной значимости. Как шёпот старейшин оказался не предназначен для городской жизни. В отдалённых городах, таких как Иллоккортоормиут и Каанаак, чувство культурной идентичности невероятно сильно. А вот в Нууке гораздо сложнее почувствовать связь с землёй. В статистике эти города выглядят бедными, потому что здесь трудно измерить уровень жизни привычными показателями. Но на деле они богаты своей самобытностью. Тем не менее, квоты на добычу и таяние морского льда делают их существование особенно уязвимым. Есть и другие вызовы, например, высокие расходы на содержание собачьих упряжек и корма для них. В каждой упряжке существует своя сложная иерархия — словно в стаде лошадей. Нельзя просто добавить любого пса и ожидать, что он будет принят другими и сможет работать в команде. Мы сейчас изучаем возможность стимулирования традиционных собачьих упряжек в Иллоккортоормиуте. Для некоторых молодых охотников это особенно важно, ведь у них пока нет собственных собак. А без этого им будет трудно состояться как охотникам и обеспечивать стабильный доход.
Как традиционные культуры инуитов адаптировались к современной жизни и какие аспекты остаются сильными?
Ариэль: Традиции охоты сохранились, пусть и изменились инструменты. Самая очевидная адаптация — использование снегоходов, особенно модели «77». При этом связи внутри общины по-прежнему невероятно крепки. Но процесс адаптации не всегда проходит легко: стремительная модернизация принесла с собой такие вызовы, как утрата силы (духовной связи с природой) и идентичности, нехватка жилья и продовольственная нестабильность.
Скорсби — крупнейшая в мире система фьордов. Что делает эту местность особенной для вас?
Ариэль: прежде всего её необъятность. Но ещё и то, что именно здесь я испытала многое впервые. Здесь я в первый раз увидела белого медведя, впервые пересекла фьорд с проводниками по нетронутой тропе, прошла по льду и коснулась айсберга. Здесь же я увидела свой первый мираж — фата-моргану. В этих местах можно провести дни, не встретив ни одно другое судно. Айсберги здесь огромные, а пейзаж кажется почти внеземным.
Там, где движутся ледники и тает история
Каких диких животных можно встретить в Скорсби или фьорде Кинг Оскар?
Ариэль: Здесь можно увидеть овцебыков, песцов, зайцев, множество морских птиц, нарвалов, моржей и, возможно, белых медведей. Благодаря удалённости этих мест от цивилизации животные ведут себя гораздо естественнее, чем в других регионах.
Что посещение отдалённой деревни Иллоккортоормиут может рассказать о жизни в Арктике?
Ариэль: Это одно из самых изолированных сообществ Гренландии, где охота ради пропитания до сих пор играет жизненно важную роль. Визит туда ставит под сомнение привычные представления о том, что значит жить в Арктике.
Как заброшенный горный городок Ивиттуут отражает прошлое Гренландии?
Ариэль: Здесь находился единственный в мире рудник с залежами криолита, который имел решающее значение для производства алюминия во время Второй мировой войны. Сегодня это город-призрак, напоминание о роли Гренландии в мировой истории. Я считаю, что всё должно оставаться так, как есть, — возможно, у меня предвзятое мнение, но в этом споре я на стороне гренландцев. Наиболее несправедливым я считаю то, что сами гренландцы не вовлечены в процесс принятия решений, а также то, что их страну представляют исключительно как центр расходов, существующий за счёт датских грантов и благотворительности.
Каково значение мумий из Килакитсока, которые в настоящее время хранятся в Национальном музее Гренландии в Нууке?
Ариэль: Они дают поразительное представление о жизни инуитов много столетий назад. Их сохранность потрясает — особенно трогает мумифицированный младенец. Этим летом я собираюсь поехать туда в рамках другой экспедиции.
Залив Диско и необитаемый остров Скьолдунген находятся на западном побережье Гренландии. Что делает их такими незабываемыми?
Ариэль: Лёд в заливе Диско выглядит почти нереально — это одно из самых фотогеничных мест на планете. А Скьолдунген воспринимается как тайный, нетронутый уголок дикой природы.
Услышьте рев тишины
Ледник Илулиссат внесён в список ЮНЕСКО. Расскажите нам о нём подробнее, пожалуйста.
Ариэль: Это один из самых быстро движущихся ледников на Земле. Масштабы движения льда здесь не имеют себе равных, а красота завораживает. Ледник у подножия, Сермек Куяллек, впечатляет своими размерами: его ширина — около 6 километров, длина — 45 километров. Представьте себе площадь, равную 66 000 футбольных полей! Сермек Куяллек известен тем, что ежедневно сбрасывает в океан такое количество льда, которое сопоставимо с годовыми потребностями в воде всего острова Манхэттен. На его долю приходится около 10 % всех айсбергов, рождающихся в Гренландии.
А что такого особенного в каякинге в Арктике?
Ариэль: Это возможность быть максимально близко ко льду. Вы ощущаете холод, слышите треск льда вокруг — это полное погружение. Арктика поражает не только зрительно: это совершенно особый чувственный опыт. Здесь даже тишина способна быть оглушительной.
Почему фотография занимает такое важное место в вашей работе?
Ариэль: Для меня фотография — это способ рассказывать истории, выходящие за рамки привычных мрачных нарративов об Арктике и изменении климата. Это мой путь к тому, чтобы запечатлеть дух Гренландии. Речь идёт не только о льде, но и о людях, об игре света, об осознании, что ты стоишь на краю света. Увидеть — значит поверить. Люди слышат о таянии льдов, но, когда они видят снимок разрушающегося ледника или охотника-инуита, идущего по подвижному морскому льду, впечатление оказывается совсем другим. Я надеюсь, что мои фотографии помогают создать эмоциональную связь и заставляют людей заботиться о Гренландии не как об абстрактном поле битвы за климат, а как о реальном месте с реальными людьми.
Вы сфотографировали некоторые из самых отдалённых и впечатляющих пейзажей Гренландии. Какой совет вы можете дать тем, кто хочет сделать то же самое?
Ариэль: Снимайте в «золотой час» — ранним утром или поздним вечером, когда свет особенно мягкий. Летом здесь почти круглосуточный день: с июня по август солнце светит почти 24 часа в сутки. Мои лучшие кадры Гренландии сделаны в пасмурную погоду или во время «полуночных» туров, ближе к вечеру. Лично я предпочитаю именно вечерний свет. Ищите отражения и играйте с масштабом: айсберг рядом с крошечной лодкой в кадре рассказывает историю куда лучше, чем просто ледяная громада. И главное — будьте терпеливы: айсберги меняются каждую минуту.
Каждый визит - новый урок
Что заставляет вас возвращаться в Арктику?
Ариэль: Именно там я чувствую себя по-настоящему живой. Каждый визит не похож на предыдущий. Больше всего меня увлекает образ жизни инуитов, поэтому я возвращаюсь в Арктику в основном в рамках культурологических экспедиций, которые сама же организую. Это помогает мне научиться отключаться от повседневного и восстанавливать связь с самой собой. После возвращения из Гренландии я лучше справляюсь с трудностями и становлюсь более внимательным другом. Я учусь у мудрых старейшин, а иногда просто смотрю на лёд и открываю для себя то, что раньше казалось невозможным. С каждым визитом я всё глубже погружаюсь в культуру Гренландии — и чувствую себя настоящим исследователем.
Почему экспедиционный круиз — отличный способ увидеть Гренландию?
Ариэль: Доступность. Он дает вам наибольший шанс увидеть дикую природу. До многих мест в Гренландии, особенно в отдаленных, можно добраться только на корабле. Ариэль: Прежде всего — из-за доступности. Это лучший способ встретиться с дикой природой. До многих мест в Гренландии, особенно самых отдалённых, можно добраться только по морю.
Какой лучший совет о путешествиях вы получили?
Ариэль: Уважайте землю, уважайте людей — и всегда помните, что погода здесь может измениться в одно мгновение. Плохой погоды не существует, есть только неподходящая одежда!